Полученные данные демонстрируют, что только половина респондентов (48,6%) выросли в полной семье, где родители до сих пор вместе. Остальные 51,4% отметили различные формы неполных или конфликтных структур, то есть развод, отсутствие одного родителя, ограниченный контакт с отцом. Такая картина указывает на частое нарушение стабильности базовой семейной системы, что закономерно повышает риск формирования тревожных и избегающих паттернов привязанности.
Почти равномерное распределение между вариантами “строгая мать” (26,8%) и “строгий отец” (25,7%) говорит об отсутствии однозначной модели доминирования. Однако важно что в обеих случаях упоминается второй родитель как пассивный или отсутствующий, это указывает на дисбаланс ролей и вероятное усвоение ребёнком схемы: один активен, другой подчиняется или отстраняется.
Для избегающего поведения такая семейная модель типична, в ответ на гиперконтроль одного родителя и эмоциональную недоступность другого формируется стратегия эмоциональной самоизоляции и избегания зависимости.
Наиболее частыми оказались ответы о гиперопеке (26,6%) и эмоциональной холодности (14,3%), что отражает амбивалентную привязанность: между потребностью в поддержке и страхом контроля. Только 14,3% описывают по-настоящему тёплые отношения. Тогда мать часто представлена либо как источник давления, либо как эмоционально недостижимая фигура. Для мужчин с избегающим типом это критический фактор, ведь чрезмерная материнская вовлечённость или эмоциональное отстранение нередко становятся моделью дальнейших трудностей в доверии и близости.
Наиболее частый ответ это “холодный и безразличный отец” (28,6%), значительно реже упоминаются “тёплые отношения” (11,4%). Это подтверждает распространённый дефицит позитивной идентификации с мужской фигурой, что формирует внутренний конфликт между потребностью в принятии и страхом мужской оценки. Эмоционально недоступный отец нередко становится фоном для формирования защитного избегания, когда чувства воспринимаются как рискованная уязвимость, выход на которую стоит избегать.
Около трети упоминают тепло, приключения, самостоятельность — позитивные эпизоды с элементом свободы. Большая часть — нищета, холод, контроль, унижения, страх, несправедливость, эмоциональное отвержение. Эта дихотомия характерна для нестабильных эмоциональных систем, где чередуются эпизоды тепла и насилия, что приводит к внутренней неустойчивости и формированию избегающего паттерна как способа стабилизировать внутренний мир.
Особо часто встречаются мотивы:
Эти темы образуют когнитивно-эмоциональную триаду: стыд — страх оценки — избегание контакта.
Физическое и эмоциональное насилие в детстве отметили около 45% участников, причём наиболее часто источником выступала мать. Мужчины сообщали, что именно материнская фигура проявляла контроль, унижения, наказания и манипуляции, тогда как отец был либо отстранён, либо пассивен, либо появлялся эпизодически как источник авторитарных вспышек.
Такое распределение ролей в семье создаёт парадоксальную модель: женщина как фигура одновременно дающая заботу и причиняющая боль, это формирует у мальчиков амбивалентное отношение к женскому теплу когда потребность в нём сопровождается страхом зависимости, а доверие воспринимается как потенциальная угроза.